про шахту «Распадская»

11 мая 2010

Когда в московском метро с интервалом в 39 минут произошли два теракта, окоченевшее и отвыкшее от подобных событий телевидение сообщило о трагедии только к обеду. Когда разбился самолет с польской делегацией, отреагировали своевременно – это был в первую очередь вопрос политики; прерывать развлекательные передачи, чтобы рассказать о гибели простых людях в этой стране теперь как-то и не принято. Жертвы столичной подземки тогда же оказались для власти менее ценными, чем их впоследствии разбившиеся под Смоленском коллеги – общероссийский траур объявили только по полякам; чтобы официально горевать по своим, нужно насобирать не менее сотни тел – таков закон.

В блогах не раз мелькала мысль, что нельзя сравнивать погибших на войне с погибшими в забое. Дескать, сегодня-то все-таки мирное время… Может быть. Но то, что шахтер каждый день спускается на многие метры под землю, как на войну, – этого тоже нельзя отрицать. Потому что он не уверен, что сможет вернуться обратно. Этот гребанный уголь, это черное золото достается региону слишком дорого – за счет жизней, потому что собственники шахт экономят на соблюдении техники безопасности. А в остальном – да, слишком дешево; и, как сказал губернатор, «уголь у нас сам сквозь землю прет».

Жертвы Великой Отечественной – они как элитное вино. Выдержаны временем. Дорогого стоят. Жертвы войн статусом попроще (хоть Афган, хоть Чечня) и жертвы нынешнего попустительства властей, рванувшего в забое, – брага. Слил в помойную яму, и забыл.

К утру понедельника число погибших достигло тридцати. Вот тут-то все и проснулись – в протрезвевшей областной администрации стали строчить пресс-релизы, Тулеев, имитируя скорбь, начал кривляться перед телекамерами, бляди в рясах объявили о начале молебна, прилетел Шойгу и днем позже – Путин; все Ганнибалы Лекторы в сборе. Опомнились. Лучше бы тогда не вспоминали вообще.

Когда в 1986-м произошел взрыв на Чернобыльской АЭС, великая советская власть о нем тоже помалкивала. Первого мая на праздничной демонстрации в Киеве люди шли под радиоактивным дождем, а партийные бонзы лишь гадливо потирали ручки – свои-то семьи они к тому моменту уже вывезли за пределы зоны поражения.

Аналогия, конечно, чудовищная, но для Кемеровской области это 9 мая стало тем украинским первомаем двадцатичетырехлетней давности. Пока все жрали, пили, пели, танцевали и веселились, в забое лежали мертвые тела. Разумеется, «рвануло не вовремя». Но период полураспада здесь будет побольше, чем у радиоактивного изотопа. Хотя… Историческая память нашего народа устроена так, что плохое забывается мгновенно. Слезы и скорбь в тот день даже не успели выступить на лицах – праздничном фейерверком они были растянуты в улыбку. Власть в День Победы приказала веселиться. Второго не дано.

Автор очень во многом прав.

Add comment